Глубокая ночь, но спать мешают периодические вскрики матери из соседней комнаты. Её состояние резко ухудшается летом, и кошмары мучают её сильнее. Твое сердце сжимается каждый раз, когда эти неестественные звуки разрывают ночную тишину, и начинает болезненно колотиться от мысли, что не одна ты сейчас страдаешь от этого. Возможно, твоя сестра сейчас спит глубоким сном, она всегда была менее чувствительна к звукам, но если нет, то как же страдает она. Очень трудно заснуть, когда твое сердце обливается кровью, поэтому ты встаешь со своей высокой кровати в одной ночной рубашке и наступаешь босыми ногами на холодный пол. Твое лицо, как всегда, непроницаемо, но ты нервно приглаживаешь волосы рукой и шагаешь вниз по лестнице, на первый этаж, чтобы налить себе чаю. Смешав его, возможно, со снотворным. Иногда эта мера является необходимостью.
Из электрического чайника уже идет пар, и ты заливаешь себе кружку с травинками кипятком. Наверх ты не торопишься, как и не торопишься включать свет где бы то ни было в доме. Кромешная тьма, и только луна создает некий мистический ареал на кухне. Ты не боишься темноты, хотя как никто другой знаешь, что может в ней прятаться. Но все же, надо признать, знаешь недостаточно хорошо. И никогда не узнаешь достаточно хорошо.
С верхних этажей опять раздается материнское «хватит», которое раздается очередной болью в твоей душе. Когда-нибудь ты перестанешь переживать за родных. Когда-нибудь этот груз спадет с твоих плеч, ты свято в это веришь. Но сейчас не можешь оставить их. Когда ты вообще могла оставить кого-то в бедственном положении? Тебе наплевать, что твоя семья выглядит крайне болезненной со стороны, твой долг – беречь их. В кухне раздается тяжелый вдох. Чай нисколько тебя не успокаивает, и не успокоит, хотя ты не хочешь в это верить. По привычке бросаешь взгляд в окно.
Твои соседи опасаются вашей семьи, ты точно это знаешь. Старшая дочь – хладнокровный прокурор, младшая – агрессивная молодая девушка с неопределенной специальностью, а мать на грани безумия. Таких не приглашают на соседские мероприятия, не советуются по поводу каких-то общих вопросов и сложностей. Чаще всего люди делают вид, что соседей просто не существует, если жизнь, конечно, не столкнет их вместе. Вниз по улице, совсем недалеко от дома Дрэйвен стоит другой дом. Современный, насколько это возможно в условиях Брэндфорда-на-Эйвоне. Семейный. Светлый. Там живет семья с ребенком, лет семи, не более. И их жизнь значительно отличается от вашей жизни, даже если взглянуть на дом. Но ты не винишь их в осторожном отношении, не видишь в холодности и игнорировании. Ты и сама прекрасно понимаешь, что чем меньше людей сблизится с вами, тем проще. Проще тебе. Есть в твоем сознании моменты, в которые ты не думаешь ни о ком, кроме себя. Странное сочетание с проявляющимся ежедневно самопожертвованием, не правда ли?
Ты бросаешь взгляд в окно и видишь этого самого ребенка, соседского мальчика, который в четыре часа утра осторожно приоткрывает дверь и выходит на улицу. И это начинает тебя тревожить, отвлекая тем самым от тревог ежедневных и постоянных. Куда может пойти ребенок такой глубокой ночью, почему он не спит? Ты ставишь кружку с ещё горячим чаем на подоконник и вглядываешься в темноту, к которой он направляется. А потом понимаешь, что не можешь оставаться внутри дома. По пути к входной двери ты заходишь в ванную и берешь темные короткие шорты, и ты даже не уверена в темноте, твои они или Кристины, твоей сестры. Быстро обуваешь балетки и выходишь из дома, вот так, в шортах и ночной рубашке. Погода, впрочем, ласкова по отношению к тебе и твоей коже, поэтому жалеть о выборе одежды не приходится. Да и не получится.
Стоило тебе присмотреться к темноте, как ты увидела то, что язык не повернется назвать человеком в полном смысле этого слова. Высокая, аномально худощавая фигура с вытянутыми руками была обращена к маленькому мальчику, который без тени страха шел по направлению к ней. Ты не знала, к чему ты идешь, не знала, на что ты идешь. Но знала, что это не кончится хорошо для соседской пары, тем более не кончится хорошо для мальчика. Как его зовут? Барт?
Ты не спешишь приближаться вплотную и хватать его за руку, сама не понимаешь, почему. Но свое присутствие ты выдаешь. Короткое осторожное «Барт?», мальчишка поворачивается к тебе и неприятно щурится, как будто не может разглядеть тебя в темноте или не рад видеть. Затем снова отворачивается от тебя и тянется рукой к темной нечеловеческой фигуре. Ты плохо понимаешь, что происходит, но повторяешь его имя уже громче и настойчивее. Он не реагирует, он уходит вглубь узких улиц, по направлению к лесу.
Тебе приходится прибавить шаг, и ты начинаешь ощущать необоснованный страх от фигуры, которую видишь перед собой. Ты никогда не видела подобного раньше и понятия не имеешь, с чем имеешь дело.