внешний вид
День выдался мрачным. Слишком пасмурная погода накрыла город. Катрин ехала в офис и проклинала погоду, которая, как гром среди ясного неба обрушилась на Брэдфорд-на-Эйвоне. Белый костюмчик, который она надела утром казался единственным ярким пятном в машине, не считая, конечно, самой машины на улице небольшого городка. Конечно, м5 БМВ явно выделялась из потока машин не только своей стоимостью, скоростью, но и ярко-малиновым хромированным цветом с черными матовыми дисками. Что поделать, приходилось ездить на вычурной машине, пока твоя собственная находится в ремонте. Хотя, малиновая «бэха» тоже была ее, получила в подарок от одного подсудимого – Катрин удалось отвести от него подозрения и найти настоящего убийцу. В целом, Катрин просто чувствовала себя не комфортно, когда проезжающие мимо водители смотрели сначала на авто, а потом уже на блондинку за рулем. Представляю, какие мысли посещали их. Но Катрин это не волновало, она жутко опаздывала в зал суда, где должен был идти процесс по новому делу. Катрин выступала вторым адвокатом, на ней были все документы и бумаги, но она катастрофически не успевала. Посмотрев по сторонам, Катрин выехала на обочину и грозя утопнуть в грязи, обдавая ею стоящие в пробке машины, гнала БМВ вперед. 
Если бы не дикая любовь к скорости и экстриму, Катрин бы никогда не успела на процесс, который не мог состояться без нее, а опоздав, она показала бы суду свою некомпетентность. В любом случае, Катрин успела и поправив прическу, толкнула тяжелые дубовые двери и оказалась в зале суда. На удивление, процесс прошел быстро и безболезненно, поэтому, Катрин очень скоро освободилась и решила заехать в офис, чтобы поговорить с начальником о новом деле, которое ей передали в главном офисе – Лондоне – когда Катрин ездила туда по срочному поручению начальства. Свою работу Катрин любила, любила ездить по делам, любила сидеть в зале суда и наблюдать за свидетелями, задавать им каверзные вопросы. Она любила работу, потому что она заставляла ее мозг работать в сотни раз быстрее, как и езда на автомобиле. Правда, Катрин не любила плохую погоду, которая практически всегда нависала над городком. В тумане жутко неудобно вести машину, ты не чувствуешь дороги и тебе кажется, что ты летишь над асфальтом. А разве не это любит Кэтти?
В офисе Катрин задержалась до самого позднего вечера. Похолодало, туман начал рассеиваться, дождь прошел и начали появляться редкие, не заслоненные облаками, звезды и луна. Катрин допила остывший кофе, попрощалась с уходившим начальником, пообещала не задерживаться и стала собираться домой. Она уже грезила о бокале вина, которое недавно привез из Японии ее младший брат Патрик. Том наверняка до сих пор не ушел из гаража. И почему он не откроет свою мастерскую, раз так любит копаться во всех этих железках? Слава богу, что им не приходится тратиться на автосервис, когда Катрин ломает машины. Девушка погасила свет и цокая каблуками по кафелю, вышла из здания. Нажав на брелок сигнализации, Кэт с удовольствием села в машину и тронулась с места. Она летела по полупустым дорогам и наслаждалась прошедшим днем. Катрин ехала на большой скорости, когда завидела вдали светофор, ускорившись, Кэт думала проскочить на желтый, как и получилось, но, за все приходит расплата – за превышение скорости, за проезд на красный, за дорогой автомобиль. Катрин не успела моргнуть, как ее БМВ резко занесло в сторону и закрутило по дороге. Кэт дала по тормозам, машина встала, не задев только подъехавшие. Кэт чувствовала, как сердце колотится в груди, как она не может шелохнуть левой ногой и как по виску на щеку течет что-то теплое. Катрин увидела машину, которая, как ей показалось, врезалась в нее, но стало так тяжело, что девушка опустила голову на руль и уснула.
Она слышала голоса сквозь дрему, сквозь пелену на глазах. Катрин мутило, но она заставила себя открыть глаза и сфокусировать взгляд. Она лежала на больничной койке в кабинете ожидания. Девушка попробовала приподняться, чтобы посмотреть, где же врач, но вместо этого у нее закружилась голова и она потемнело в глазах, поэтому Кэтти решила положить голову обратно и просто ждать, когда же за ней кто-нибудь придет.

Отредактировано Catherine Crossman (2014-08-04 23:36:17)

Туман начинал рассеиваться, сквозь толщу облаков проступало вялое солнце, которое почему-то было ярко голубым. Катрин сидела в зале суда и отстраненно вела процесс. Она задавала вопросы, на какие-то отвечала не впопад, смотрела прямо перед собой и чувствовала, как по виску течет что-то теплое, спускаясь к шее, обвивая вокруг, как тонкий шелковый шарфик, тонкая ниточка спускается ниже, к линии декольте и кажется, что слышно удары капель о пол. Но ничего этого не происходит на самом деле, это все только выдумки, блеф, чтобы отвлечь внимание судьи и задать компрометирующие вопросы. Катрин поднимает голову, она отзывается невыносимой болью, словно недавно она неплохо отметила какой-то праздник в баре. Девушка встает, но левая нога подкашивается и она падает, ползет, все темнеет, перед глазами кладбище, где похоронены родители Катрин, семья Беркли и много-много других семей, проживающих в городе. Катрин в отчаяние понимает глаза и видит перед собой призраков, множество, слишком много, ей не справиться, не отогнать от себя и она тоже умрет, как и все эти люди. Один приближается к ней, Катрин в страхе закрывает лицо руками и пытается отогнать его от себя, она кричит и не слышит собственный голос. Девушка шелохнулась и резко распахнула глаза, головная боль, такая едва ощутимая в бессознательном состоянии, резко пронзила виски и Катрин издала едва слышный стон. Перед глазами, словно в тумане, маячила необъятная фигура доктора. Разве доктор Джилл всегда был таким широкоплечим? Возможно, но когда она обращала на это внимание? Она редко с кем пересекалась на улице, редко ходила в гости к прежним друзьям, да и особенно не было друзей, кроме одного, который очень давно уехал из города. Сейчас она вряд ли узнала его, прошло семнадцать лет и вряд ли в чертах его лица осталось что-то знакомое.
Катрин шевельнулась на железной койке, обтянутой дермантином. Невыносимо болела голова и левая нога, казалось, опухла до таких размеров, что ее невозможно поднять. Девушка с огромным трудом приподнялась на локте и попыталась вспомнить, что с ней произошло и почему за последние десять лет она оказалась в больнице в бессознательном состоянии. Кэт сфокусировала взгляд на бэйджике с именем и ужаснулась. Беркли. Но все они либо умерли, либо уехали из города. А других Беркли здесь никогда не было. Но, если это последний из них, то почему он в халате и что вообще здесь делает? Сознание на отрез отказывалось принимать действительность. Катрин сфокусировала взгляд на лице мужчины. Оно показалось ей знакомым и незнакомым одновременно. Но так часто бывает, когда девушка видит перед собой далеко недурного мужчину. Кэт мотнула головой и снова застонала от пронзающей виски боли.
- Доктор Беркли, - тихо позвала она, а когда он обратил на нее внимание, спросила, - Не подскажите, какими я здесь судьбами?
Ну да, Катрин-то считала, что она здорова, как бык и хоть сейчас готова бежать прыгать с парашюта, но, боюсь, что это не так, и что ей еще около месяца придется полежать дома с больной ногой. Ох, представляю, как обрадуются братья, когда узнают, что теперь ужин будут готовить они. Катрин вспомнила о том, что обещала позвонить брату и только сейчас за весь день она вспомнила, что братья вечером собирались уехать в Лондон. То есть, сейчас она приедет в пустой дом и поползет на второй этаж, будет пытаться раздеться и лечь спать. Но только почему так болит нога? Катрин потянулась рукой к левой ноге и почувствовала, как та опухла. Неужели перелом? Нет-нет и нет. Нет никакого перелома, все в порядке. Она испуганно посмотрела на доктора и поняла, что сейчас ее здесь будут лечить, села на койке и свесила ноги, пытаясь дотянуться до пола. Девушка собиралась идти домой, если не поехать, конечно. Машина. Черт. Ее славная БМВ, кажется, пострадала. Вот что произошло, она попала в аварию. Но Катрин всегда хорошо водила, разве могла она по неосторожности въехать в кого-то. Нет, не могла. Значит, врезались в нее. Но разве с ее скоростью возможно было в нее въехать. При условии, если та машина гнала на скорости, большей. Что вполне вероятно, но Кэт не желала об этом думать. Голова итак раскалывалась, как грецкий орех под силой мужской руки.
- Со мной все в порядке, спасибо за помощь, я пошла, - Катрин хотела было спуститься с койки, но понимала, что сейчас надо будет приземлиться на левую сломанную ногу, поэтому стала аккуратно сползать и готовить правую. Почему сейчас девушка вела себя настолько неадекватно, что, кажется, ввела доктора в ступор? Катрин ненавидела больницы. Она ненавидела их настолько сильно, что это порой доходило до паранойи. Она часто болела в детстве и большую половину года проводила в этом самом заведении, то операции, то простые простуды с осложнениями. За столько лет она стала бояться людей в белых халатах и единственным врачом, которого могла перенести Катрин был стоматолог, именно потому что после брекетов она его не посещала. Беркли. Стоп. Ричард Беркли. По городу ходили слухи, что он вернулся в город из Лондона, где жил своей тетей. Катрин оказалась слишком близко к доктору, потому как помещение процедурной не было слишком комфортабельным, чтобы взглянуть в его глаза и понять, что это он. Катрин села обратно на койку и устремила пронзительный взгляд на мужчину. Значит, он врач.
- Беркли - красивая старая фамилия, - начала она опустив взгляд на свои колени, - Вы родились здесь, Ричард? - два голубых глаза устремились на доктора, который, кажется, думал, что у его пациентки от сотрясения начинается шизофрения. А она просто хотела проверить, правда ли тот, кто всегда вставал на ее защиту снова здесь. Но теперь ее не надо защищать, теперь она сама может за себя постоять.

Иногда мы вспоминаем свое прошлое с сожалением, иногда с ненавистью, а иногда с разочарованием. Но каждый раз, посещая переулки памяти мы вспоминаем те моменты, которые некогда рождали в нас светлые чувства, эмоции, переживания. Именно так Катрин иногда вспоминала свои студенческие годы в юридической академии на юге Англии. Но иногда она вспоминала свое яркое детство. Прогулки с отцом и братом. Выезд на озеро. Иногда поездки к дедушке в Лондон. Но каждый раз память откидывала ее настолько далеко, что она вспоминала мальчика, жившего по соседству. Он был ее единственным другом и защитником, не считая старшего брата, который мог отвинтить голову каждому, кто пытался обидеть его сестру. Но этот мальчик оставил в памяти Катрин незримый след. Он уехал в Лондон к своей тете и никогда не обещал вернуться. Они долгое время общались по переписке, Иногда мы вспоминаем свое прошлое с сожалением, иногда с ненавистью, а иногда с разочарованием. Но каждый раз, посещая переулки памяти мы вспоминаем те моменты, которые некогда рождали в нас светлые чувства, эмоции, переживания. На закромах нашей памяти хранятся такие воспоминания, которые мы можем никогда не вспомнить или вспоминать достаточно часто. Память - явление очень непостоянное, в то же время загадочное и одновременно ясное. Наши воспоминания по сути - это то, что пройдет с нами всю нашу жизнь. Воспоминания мы храним так же бережно, как и старые фотографии, как дорогие сердцу вещи. Именно так Катрин иногда вспоминала свои студенческие годы в юридической академии на юге Англии. Но иногда она вспоминала свое яркое детство. Прогулки с отцом и братом. Выезд на озеро. Иногда поездки к дедушке в Лондон. Но каждый раз память откидывала ее настолько далеко, что она вспоминала мальчика, жившего по соседству. Он был ее единственным другом и защитником, не считая старшего брата, который мог отвинтить голову каждому, кто пытался обидеть его сестру. Но этот мальчик оставил в памяти Катрин незримый след. Он уехал в Лондон к своей тете и никогда не обещал вернуться. Они долгое время общались по переписке, раз в несколько лет он приезжал на лето к бабушке и дедушке, но они редко пересекались и в скором времени их общение сошло на нет. Прошло очень много времени, у каждого из них появилась своя жизнь. Катрин успешный адвокат, а он, как оказалось, хирург. Кэт боялась встречи с ним. Прошло семнадцать лет с тех пор, как они виделись в последний раз. За столь долгое время случилось достаточно перемен - красота Катрин достигла своего расцвета и теперь между ней и белокурой девочкой в смешной одежде и с брикетами пролегло много отличий. Кэт сама изменилась. Научилась приспосабливаться к жизни и различным обстоятельствам вроде подобной.
Она покорно улеглась на койке и не знала, как сказать мужчине, что это она, что когда-то очень давно они дружили, что были не разлей вода, а может, не стоит этого делать? У него своя жизнь. Возможно, жена и дети, а она кто? Старая подруга, которую он даже не вспомнил? У него таких сотни, а может и тысячи.
Катрин смотрела в потолок и молчала всю дорогу до кабинета с рентгеновским аппаратом. Смотрела в потолок и считала, сколько ламп промелькнет, пока они доедут. Она старалась не обращать внимание на доктора, чтобы не сказать ничего лишнего. Она решила, что напоминать о себе, как о старом друге - плохая идея.
Наконец, оказавшись в кабинете, Катрин дала доктору возможность помочь ей устроиться на другой железной койке, чтобы сделать снимок. Катрин молча рассматривала мужчину и думала, что за ирония судьбы привела Ричарда обратно в их городок. Ведь она знала, что он не хочет возвращаться сюда. Это было понятно по редким визитам к бабушке с дедушкой и по тому, насколько редко стали приходить о него письма.
Когда работа была закончена, Катрин пересела обратно на каталку и сказала:
- Боюсь, что хочу Вас расстроить, доктор Беркли, мы познакомились не сегодня. А очень-очень давно, - Катрин сказала это тихо, стараясь ничем не привлечь внимание к своей фразе, поэтому, сразу продолжила, - Да, к сожалению, я грешна быстрой и не особенно аккуратной ездой, но до этого в аварии не попадала, так что, можете меня поздравить за попадание в больницу за последние лет так пятнадцать, - Кэт тихо рассмеялась, но смех быстро оборвался от головной боли, которая быстро вернулась. Сейчас в Катрин шло противоборство чувств. Она и хотела и не хотела напоминать Ричарду о себе. С одной стороны она думала, что он был бы не против вспомнить ее, пообщаться, ведь именно она была в последние дни жизни его стариков рядом с ними, так как жила по соседству и всегда поддерживала с ними общение, а с другой - как уже говорилось - у него своя жизнь, а у нее - своя. Правда, напоминание о старом друге вряд ли что-то изменит в жизни обоих, но женщины вообще странные существа и вбить им в голову, что в воспоминаниях нет ничего плохого практически невозможно. Именно поэтому Катрин предпринимала лишь слабые попытки воскресить в нем обрывки памяти.
Они подъехали к кабинету, где обычно накладывали гипс. В памяти снова шевельнулись воспоминания. Ей было четырнадцать, когда она сломала лодыжку и ее гипсовали в этом же кабинете, маленьком и ярко освещенным, без окон. Тогда ее вез брат и они упали с мотоцикла, но отделались лишь испугом и переломом. В больнице сказали, что Катрин лезла на дерево за яблоками и упала. Тогда братья предпочитали кормить девочку фаст-фудом, которым питались сами, за время перелома Катрин набрала около пяти килограмм и поняв это, через три дня сняла гипс и предпочитала думать, что ее перелом пустяковый и ничего не случится. И вот, спустя пятнадцать лет Катрин снова в этом кабинете, в котором до сих пор пахло краской, с переломом той же ноги. Интересно, сколько сейчас она пролежит с гипсом, прежде, чем снимет его и чем не будут кормить дома, если братья уехали надолго? Правда, она всегда может позвонить им и попросить вернуться, но у Тома только начинают идти вверх его мечта с автосервисом и Катрин не хотела бы мешать ему. Именно этим и были заняты мысли девушки, пока она снова пересаживалась на другую койку. Катрин посмотрела на Ричарда и тихо сказала:
- Спасибо Вам, доктор Беркли, - она действительно была ему благодарна. За последние минут пятнадцать у нее не возникло сбежать от врача, который пытался ей помочь. Катрин предпочитала думать, что она здорова. Даже, если у нее была сломана нога.

Катрин витала в облаках, пока доктор довольно легко и, даже нежно, накладывал гипс на ее бедную ногу. Ее имя, произнесенное вслух доктором Беркли, словно гром среди ясного неба, поразил Катрин. Отвлекшись от своих мыслей, она подняла голову и посмотрела на него слишком резко, но в миг опомнилась и ее взгляд смягчился. Катрин с трудом села на койке и оказалась практически напротив старого друга. Да, их встреча прошла несколько не так, как она себе иногда представляла. Иногда она фантазировала, как могла бы сложиться ее жизнь, если бы друг остался в городе. Возможно, он отговорил бы ее от юридической академии, предложил бы поехать в Лондон, чтобы поступить там в какой-нибудь более престижный университет и выбрать более современную и более интересную профессию. Но, как оказалось, сам он не был оригинален, ведь сейчас перед ней сидел высококвалифицированный хирург. Катрин положила одну руку ему на плечо, до которого могла дотянуться и не упасть. Их взгляды встретились, но теперь не возникало никакого неловкого молчания или гнетущей атмосферы. Катрин улыбнулась, обнажив ряд белоснежных ровных зубов, и чуть склонила голову на бок. Девушка не знала, счастлив ли Ричард увидеть ее и что теперь будет, но самой Кэт было приятно видеть его в полном расцвете сил.
- Риччи, - произнесла так же тихо Катрин. Риччи - маленький, каким она его помнила, сейчас вряд ли бы прошел в ее кухонную дверь, как и ее старший брат входил бы полу боком и при этом наклонив голову. В их доме действительно странно были установлены арки, не смотря на высокие потолки, в них всегда спокойно проходили только женщины, да, пожалуй, дети, а вот мужчинам повезло несколько меньше. Риччи - именно так она называла его в детстве. Просто однажды она услышала, как его так называет бабушка и ей понравилось. Однажды, и она так позвала его, а он не набросился с кулаками, как обычно это бывало с другими ребятами, называвшего его "Риччи", лишь улыбнулся. Катрин тогда смутилась, но ей было приятно, что Ричард ценит их дружбу и не злится по пустякам. Теперь они всегда были рядом - Риччи и Кэт. Но, прошло пару лет и "вместе навсегда" оказалось неуместным, не вписывающимся в график, поэтому, в скоро времени о "Риччи" позабыли. Она помнила, а вот город забыл.
Гипс был наложен, теперь Катрин оставалось добраться до дома. В голове она начала хаотично перебирать варианты. Конечно, она бы и сама с удовольствием села бы за руль, но наверняка ее машина уже где-то на стоянке около полицейского участка. От больницы до ее дома около двадцати минут пешей прогулки, а с гипсом целый час. Том и Патрик в Лондоне. Оставалось позвонить кому-нибудь из немногочисленных друзей и попросить о помощи. Почему то просить самого Ричарда она не хотела, ссылаясь на его ночное дежурство в больнице.
В больнице было тихо, авария, которая навела шорох в местном отделении оказалась единственным особенным событием за день, поэтому, Катрин представляла себе, с каким любопытством рассматривали Катрин, лежавшую без сознания, как пытались успокоить подростков, которые угнали у родителей машину и поехали кататься по ночному городу, а может, и кого другого со своей причиной, успокаивали - Катрин не знала. Она вообще ничего не знала. Ей хотелось только выпить крепкого виски - о вине не могло даже идти и речи - и лечь спать. Но пока это будущее ей виделось настолько туманным, как призраки на кладбище, что пока что она довольствовалась тем, что сидела на жесткой кушетке и фокусировала взгляд на Ричарде. Катрин все так же держала руку на его плече, благодаря чему она спустилась с койки и оступившись из-за гипса, чуть не упала в руки доктора, вовремя успела упереться свободной рукой в стену и получилось, что Кэт нависла над сидящим мужчиной.
- Оу, прошу прощения, - она звонко рассмеялась и восстановила равновесие, оттолкнувшись от крашеной в белый цвет стены. Катрин взяла поставленные около койки костыли и усмехнулась, представив, как заскакивает на них в зал суда. Черт. Нет. Черт-черт-черт! Вот что я бы сказала. Катрин совершенно забыла о том, что на следующей неделе у нее чрезвычайно важное дело, которое она просто не может никому поручить, за которое она взялась с таким трудом и где размотала почти весь клубок преступления. Оставалось только явиться в суд и выслушать показания свидетелей, а после просто указать судье на убийцу. Но теперь о судебном процессе не могло быть и речи. Катрин не позволит себе зайти туда на костылях и испортить о себе мнение. Она профессиональный специалист, а не государственный адвокат.
- А где здесь телефон? Мне надо как-то добраться до дома, - о том, чтобы оставаться в больнице вопрос даже не поднимался. С Катрин случилась бы истерика и тогда ей точно пришлось бы остаться в этом ненавистном ей здании. Кэт повернула голову и посмотрела на доктора через плечо, усмехнулась и произнесла:
- Доктор, помогите пациентке выбраться из этого чудесного лечебно-профилактического учреждения и проводите за телефонного аппарата, - конечно, Катрин немного слукавила, потому что больница была еще и клинической, потому как здесь нередко проходили практику студенты. Но это было без разницы. Катрин вообще бы век еще здесь не появлялась. Не потеряй она сознание во время аварии, она бы с рвением доказывала, что с ней все в порядке, так же, как и доказывает невиновность действительно не виноватых.

Все происходящее в больнице казалось Катрин странным, бессмысленным и даже нелепым. Девушка старалась не обращать внимания на медсестер и доктора, которые сидели в ординаторской, когда Ричард вкатил туда каталку с Кэт (зачем он это сделал – осталось загадкой, но девушка предпочла промолчать). Да и вообще, она слабо понимала действия старого друга, может, по одной причине – она не видела его семнадцать долгих лет и за это время много воды утекло? Катрин смотрела на действия мужчины с некоторым непониманием и сожалением, что она упустила возможность общаться с ним на протяжении долгого времени. Когда от него перестали приходить письма, Катрин не попыталась самостоятельно выйти на контакт, писать ему. Она винился себя в этом, но скоро и самобичевание прошло и девушка, как не стыдно ей было заметить, перестала вспоминать о Ричарде. Она чувствовала себя в театре, когда зритель сидит в зале и пытается угадать следующие действия актеров. Катрин и сейчас пыталась угадать действия мужчины, который со стороны казался ей совсем чужим, совсем не тем Риччи (и дело совсем не в двухметровом росте, необъятных мышцах, которые открылись после того, как мужчина снял халат), каким он был раньше. Катрин беглым взглядом оценила молодых медсестер в приемном покое и заметила испепеляющий взгляд одной из них. Кажется, кому не поздоровится. Катрин не бралась судить друга по внешнему виду, но она могла сделать вывод, что он злоупотребляет двумя вещами – алкоголем и женщинами. Но, какое ей дело? Ведь он, как и всегда прежде, не послушает его. На него не действовали ее укоризненные взгляды, которые он ловил на себе после того, как расскажет подруге о шутке, которую давеча придумал. Он не слушал ее упреков и совершенно не позволял ей злиться на него. Они были настоящими друзьям и уже в юном возрасте опровергали факт, что дружба между мужчиной и женщиной не существует. Интересно, получится ли у них и сейчас сохранить теплые дружеские отношения, когда они уже совсем взрослые?
Катрин повернулась к мужчине через плечо и улыбнулась:
- Ах, кажется, кого-то ждет встряска, судя по всему, эта красотка крепко на тебя обиделась, Риччи, - Катрин рассмеялась. Головная боль отступила перед интересом узнать, что же будет дальше. Катрин не боялась подшучивать над другом. Она знала, что он не обидится на нее, наверное, она просто судила людей по себе. Сама она обижаться на умела, да и считала, что обида – слишком личное чувство, чтобы растрачивать его на кого-то, кроме близких, а обижаться на близких нельзя. Следовательно, Катрин не испытывала такого чувства, как обида. Вообще, Катрин никогда не любила философствовать, поэтому, сейчас не хотела ни о чем думать. Ей хотелось поскорее оказаться дома, возможно, пригласить Риччи выпить с ней виски и отправить его спать к себе домой. Катрин пересела в кадиллак и отодвинула подальше пассажирское сидение, чтобы вытянуть загипсованную ногу. Девушка молча наблюдала за действиями друга, она наблюдала с интересом. В каждом его старом движении виделось что-то новое, загадочное. Это было сродни чувству, когда ты изучаешь человека, с которым доселе никогда не была знакома. Или, когда ты встречаешь мужчину, который не похож ни на кого из предыдущих. В целом, Катрин было просто интересно, поэтому, она села в машину с практически незнакомым для нее мужчиной. Ричард действительно был ей незнаком. Новый Ричард. Взрослый, самостоятельный, ответственный за принятие собственных решений, за свои поступки. Хотя, он уже тогда всегда нес ответственность за свои проделки и совершенно не боялся, что он будет наказан или, что его лишат бабушкиного яблочного пирога. Он никогда не был трусом, всегда вступался за слабых и за девочек. Это было одним из тех качеств, которые Катрин ценит в мужчинах по сию пору, видимо, все же, Ричард оставил в сознании девушки неизгладимый след.
Машина сворачивала на улицу, где испокон веков жила семья Кроссман. Ричард заехал на подъездную дорожку и заглушил мотор. Наконец, настало время говорить слова прощания и объясняться. Но Катрин очень устала, чтобы задавать лишние вопросы и произносить прощальные речи. Она просто спросила:
- Зайдешь? У меня есть виски.

Старый, но ухоженный дом особняком стоял от новеньких двухэтажных коттеджей. Семья Кроссман никогда не была богата, а из поколения в поколение всегда передавала только дом. Но этот старый трехэтажный особняк, построенный дедом прадеда был просто великолепен. Безусловно, он был скромен, поэтому и был великолепен. Просторный дом, рассчитанный на большое количество людей для пребывания в нем. Катрин любила свое убежище, не смотря на то, что работа забрасывала ее в такие дома, особняки, замки и квартиры, что рот открывался от изумления сам собой, непроизвольно. Но Катрин всегда сердцем и душой возвращалась сюда. Одной из причин возращения домой был призрак бабушки, который всегда был рядом, и, если братья его не замечали, то Катрин не просто чувствовала, она ее видела, даже разговаривала с помощью спиритической доски, которую в скором времени в кладовой нашел Том, треснул ею по голове Кэт и объявил ее маленькой девочкой, а после чего выкинул «игрушку». Том вообще после смерти матери стал жестким, требовательным, замкнутым в себе. Катрин нередко подшучивала над ним, что ему просто не хватает женского внимания, а он только отмахивался – «глядя на тебя, - говорил Том, - я вообще не хочу жениться. А вдруг моя девушка будет похожа на тебя? Как я с ней в постель лягу?!». Но он всегда отмахивался и отшучивался от Катрин, она никогда не знала брата, не смотря на то, что именно между ними сквозила настоящая дружба. Вообще, в семье, Катрин была связующим звеном между братьями. Том и Патрик всегда ссорились по пустякам, а Катрин вставала между ними и не давала небольшому огоньку перерасти в настоящий пожар и спалить весь дом. Патрик не редко ходил с фингалом под глазом, когда тот зайдет в гараж, чтобы взять велосипед. Том вообще никогда не был мягким, никогда не был нежным и Кэт не знала ни одного человека, к которому он питал особенную нежность. Пожалуй, его снисхождения и симпатий заслуживали только машины и мотоциклы, которые он обожал до мурашек. А вот Патрик был совсем другим. Он – полная противоположность старшего брата.
Катрин невольно охнула, когда Ричард с легкостью поднял ее на руки. Катрин за несколько лет успела развить в себе комплекс полной фигуры и старалась никогда не садиться ни к кому на колени и не давала возможности носить себя на руках. Не будь ее нога в гипсе сейчас вся улица бы слышала, как Катрин кричит «поставь меня на место!», различие в том, что нога у нее все же сломана. Кэт хмыкнула на слова Рича о телефоне и личном архиве:
- Ой, знаешь, если бы ты так сделал, то я бы даже не удивилась, - девушка по-прежнему сжимала в руке туфлю на высокой и тонкой шпильке, которую надела утром. Вообще, Том запрещал сестре садиться за руль на каблуках, потому что это опасно, а сегодня братья рано утром уехали в Лондон и Катрин не преминула воспользоваться досадным упущением – ношением шпилек на работу. За что и поплатилась. Ее правая нога выглядела все так же элегантно – черные лодочки на шпильке и тонкая лодыжка, едва скрываемая строгими черными брюками, а левая – ужасное сочетание – в гипсе. Катрин прижимала к себе сумку и туфлю, на руках у мужчины она чувствовала себя слишком маленькой, ни один мускул не дрогнул на лице Ричарда, как только она оказалась у него на руках. Они подошли к двери и Кэт порылась в сумке.
- Так, братья в Лондоне и вернутся через два дня – это раз, два – не надо ничего вышибать, если не хочешь связываться с полицией – у нас стоит сигнализация, и три, - Катрин открыла дверь, - Сюрприз! – весело произнесла девушка и из темноты на них выпрыгнуло чудовище. Огромных размеров доберман, на десять сантиметров выше нормы слишком был обрадован, что его выпустили из заточения, и его любимая хозяйка наконец-то дома. Благо, что Лорд не стал прыгать и радоваться, толкаться и пытаться достать до лица, иначе Катрин, на руках у Ричарда, переломала себе что-нибудь еще, если бы мужчина споткнулся и покатился вниз по ступенькам.
- Не говори, что не предупреждала, - весело рассмеялась Катрин, когда Ричард поставил ее на пол в небольшом коридоре. Катрин отключила сигнализацию и включила свет. Она скинула ставшую ненужной туфлю и белый пиджак, предложила Ричарду снять куртку и пригласила в гостиную, которая мало изменилась с их детства. Единственным дополнением стал новый камин, плазменный телевизор, который совершенно не вписывался в интерьер, но это был подарок от одного из клиентов Кэт, и полный бар, так как Том обожал прикладываться по вечерам к виски. Комната была выполнена в темных тонах. Изумрудного цвета диван стоял ровно напротив камина, за ним находился бар и стеллажи с огромным количеством книг, с фотографиями в рамках и прочими сувенирами. Напротив стеллажа стоял небольшой деревянный столик, на котором всегда валялось слишком много журналов, книг, пустых бокалов, оберток от конфет, громоздились тарелки и хаотично лежали вилки и ложки. Сегодня столик был чист, Катрин, как чувствовала, прибралась сегодня утром. Справа от столика стояло глубокое кресло, которое было точно таким же, как и диван. Темная паркетная доска и мягкий ковер довершали картину, а изнутри дом был обшит срубом, что напоминал русскую избу. Братья привели дом в порядок, но сохранили те вещи, которые бы напоминали им о родителях и не стали делать из кирпичного дома бетонный особняк.
Львиную долю алкоголя в дом приносила Кэт, когда принимала от клиентов и сотрудников подарки. Видимо, Катрин настолько плохо выглядела, что вместо кремов и путевок к морю ей дарили виски, ром, даже русский коньяк, водку, вино, джин, видимо считая, что помочь ей уже нечем, а усугубить положение – всегда пожалуйста. Такими темпами за пять-шесть лет у Катрин создалась своеобразная коллекция бутылок, привезенных из разных стран или купленных в лондонских магазинах. Девушка доковыляла до бара, который был заставлен бутылками. Она поискала глазами любимый медовый Джек Дэниелс – она предпочитала недорогой, но вкусный виски – но нашла только Хеннеси, который стоял и красовался своей пузатой бутылкой.
- Коллекционный, - прочла на этикетке Кэт, - Видимо, подарил какой-то «папочка», когда я выгородила его в зале суда, - девушка захватила пару бокалов, поставила все на столик и поскакала на кухню за виски. Лорд метался под ногами и жалобно поскуливал. Катрин чуть было не упала и снова не приложилась головой об стол. От негодования девушка крикнула: - Место, Лорд! Надоел! – Лорд, если бы мог, поджал уши, но он только опустил голову и улегся на подстилке в коридоре, искоса поглядывая на хозяйку и незнакомого мужчину. Лорд – дрессированная собака, но слушалась только Катрин, потому как она была женщиной, а Лорд, как кабель – любил женщин.
- Садись, стоишь, как неродной, - Катрин разлила виски по бокалам и протянула один Ричарду, - За встречу? – риторический вопрос, потому что Кэт уже сделала добрый глоток хорошего виски.

Катрин, за все время работы ее адвокатом, научилась видеть то, что люди скрывают глубоко внутри себя. Нередко находила она хорошее в преступниках, которые искали у нее защиты перед законом. Нередко находила она и плохое в тех людях, которые перед всеми выставляли себя ангелами чистыми и небесными. Катрин сама по себе всегда была человеком чистым и открытым. В себе ничего не таила и старалась показаться людям со всех сторон. Благородством она не блистала, но вот за правду стояла горой, поэтому, узнав правду о своем клиенте прямо ему и говорила - виновен или нет. Но, глядя на Ричарда Катрин ничего сказать прямо о нем не могла, или, быть может, не хотела. Не было желания копаться в прошлом, смотреть куда-то вглубь и пытаться понять, какой он есть человек. Катрин крутила в руках бокал с коньяком и задумчиво глядела поверх мужчины, удобно расположившимся на кресле. Сама девушка не двинулась с места, все стояла и думала, что ей делать дальше. Сломанная нога и голова не болели, так что чувствовала себя Кэт самым замечательным образом, как это может быть только после аварии. Наконец, очнувшись, словно ото сна, Катрин села на диван и закинула сломанную ногу на столик, стоявший перед ним. Девушка сделала глоток обжигающего, не смотря на добавленный лед, напитка и улыбнулась.
- Конечно, поэтому, братья скоро уедут в Лондон навсегда, потому что каждый вечер я сажусь в автомобиль, гоню по встречной, ломаю ноги и привожу в дом мужчин, - Катрин, безусловно, шутила, но сказала все это с таким серьезным лицом, что впору было ей и поверить. Девушка сделала еще один глоток и почувствовала, как голову окутал туман, как тепло разлилось по всему телу, как она захмелела. Давно она не прикладывалась к столь крепким напиткам. Потому как работа ее предполагала находиться всегда в сознании и трезвости ума.
- Почему ты смотришь? - поразилась своего вопроса Катрин. Вот он, человек, которого она не видела семнадцать лет и могла не увидеть больше никогда, сидит в кресле напротив и пьет коньяк. А что она? Сидит и смотрит на него и так же держит в руке бокал. Между ними всегда была незримая связь, о которой я уже говорила, но они никогда не были близки так, как могут быть близкие друг другу люди. Как бы пафосно и парадоксально это не звучало. Катрин и Ричард - люди эгоистичные и самовлюбленные с одной стороны и, помогающие другим - с другой. Разве они не прекрасный тандем олицетворения мужчины и женщины на земле. Разве не такими были Лилит и Адам? В общем и целом, Катрин молчала, молчал и Ричард. Они посто сидели и казалось, что между ними пролегла не просто огромная временная бездна, но и неловкое, скованное молчание. Впрочем, так не казалось, именно так и было. Эти люди, сидящие практически друг напротив друга были совершенно чужими сейчас, связанные одними лишь детскими воспоминаниями, которые случились с ними так давно, что и не вспомнишь даже при особом желании. Катрин знала, что надо спросить, как жил Ричард все это время, почему он согласился вернуться в город. Она знала о завещании его бабушки и дедушки, знала, что одним единственным условием было его возвращение в город, но, разве Ричард нуждался в деньгах? Она заметила его Харлей на стоянке и оценила его стоимость. Катрин тоже не особенно нуждалась в деньгах, жила в маленьком и старом городишке, нередко уезжала жить в Лондон, где купила себе не так давно квартиру, о которой, к слову, братья не знали.
- Наверное, стоит спросить, как жил ты все это время и что с тобой случилось? Я уже не спрашиваю о бороде и бицепсах, - с усмешкой сказала Катрин, делая добрый глоток коньяка. Лорд, который все это время спокойно лежал на своем месте, изнывая от приказания находиться там, встал и подошел к Кэт. Она задумчиво потрепала добермана за ухом и посмотрела в его умные глаза. Эта махина досталась ее брату от какого-то друга, уехавшего из города. Теперь Лорд жил с ними. Такое чувство, что Катрин не хватало мужчин в доме. Теперь еще и собака. К животным Кэт относилась равнодушно, но к Лорду привязалась, как и он к ней. Непослушный при братьях, огрызающийся и пытающийся прикусить за мягкое место, пес, трясся, если Катрин повышала голос и весело вилял хвостом, если хвалила его. Доберман положил тяжелую голову на загипсованную ногу и жалобно и протяжно заскулил. Катрин не обратила на него никакого внимания. На улице начинался дождь. Если прислушаться, можно было услышать, как тяжелые, словно налитые свинцом, капли барабанят по стеклу. Катрин допила коньяк и поставила бокал на столик. Голова с миг стала тяжелой, а на душе стало легко и просто. Она уже не смотрела на Ричарда с недоумением, непониманием, кто этот человек и почему он так легко снова ворвался в ее жизнь. Катрин долила коньяк в свой бокал и передала бутыку Ричу.

Хоть Катрин и старалась не пить вовсе, у нее это все равно никогда не получалось. Возвращаясь домой после трудового дня она встречалась с братом, который сидел на изумрудном диване и потягивал коньяк, смотря в телевизор невидящим взглядом. Катрин, как истинная сестра, вместо помощи и сострадания, составляла ему компанию и после этого они вместе ждали младшего брата, который придет и поможет им добраться до своих комнат.
- Честно говоря, даже не представляю, какими татуировками ты умудрился украсить свое тело, - рассмеялась Катрин, у которой этих же татуировок было три. Конечно, она тщательным образом скрывала их и старалась не показывать.
Девушка подняла глаза на Ричарда и приподняла брови в знак «Эй, остановись, я не понесу тебя домой на руках». Но лишь покачала головой, понимая, что с мужчиной спорить бесполезно, равно, как и с женщиной. Катрин сделала глоток и поняла, что пить больше не может. Иначе может случиться что-нибудь вроде пьяной драки или, что хуже, пьяного секса. Катрин отставила бокал и поняла, что показала себя ужасной хозяйкой. Она встала с дивана, едва устояв на одной ноге и попрыгала на кухню, чтобы нарезать сыр, положить орешки в вазочку и открыть пакетик чипсов. Включив свет на кухне Катрин шумно вздохнула. Перед ней стояла бабушка, которая с укоризной смотрела на нее. Катрин бы устыдилась, если бы не была порядочно пьяна. Она лишь поморщилась от яркого света и подошла к холодильнику, чтобы достать сыр.
- Нет, бабушка, он хороший. Отчего же ему быть плохим? Мы с ним слишком давно не виделись, чтобы сейчас я думала, что он… - слов не нашлось, кем же может быть ее друг детства, - В любом случае, ба, я смогу за себя постоять, разве я маленькая? - Катрин резала сыр и повернулась к бабушке через плечо, увидела ее недоверчивый взгляд и поскорее все собрала на тарелки, чтобы отнести в комнату, - Если говорить прямо, то кто уж из нас с ним двоих монстр, так это я, - твердо и глядя в глаза бабушке сказала Кэт. Она имела в виду свою способность видеть призраков. Может быть, это и было кому-то нужно, кому-то удобно, но не ей. Катрин вообще перестала ходить на кладбище после смерти матери. Ей стало страшно, сколько призраков кишит там. Но единственным плюсом и моментом, который тянул Катрин идти туда – отсутствие призраков родителей, потому как их кремировали, а урну с прахом просто захоронили, что, конечно, было немного странно.
Бабушка осталась на кухне. Как рассказывала мама Катрин, бабушка умерла на кухне от сердечного приступа, поэтому ее призрак не выходил из помещения. Чему Катрин была несказанно рада сейчас. Не хватало, чтобы бабушка маячила где-нибудь за плечом Ричарда и Катрин постоянно отвлекалась на нее. Катрин знала, что призраки могут выходить из своих комнат если только произойдет что-то очень важное – пожар, какой-нибудь катаклизм, или, если они будут чувствовать родственную связь слишком сильно и их будет тянуть за человеком. Вот сейчас Катрин очень опасалась, как бы бабушка не начала переживать и не вышла в гостиную. Но прошло минуты три, а этого не произошло. Катрин поставила поднос на столик и села обратно на диван, она взяла с подноса стакан холодной воды и сделала добрый глоток. Головная боль начинала возвращаться и Катрин решила завязать на время с коньяком.
- Все произошло как-то само, университет, а там и первые парни, короткие юбки, шумные вечеринки, - соизволила ответить Катрин. Она задумчиво жевала орех, и сама не понимала, как так быстро пролетело время и почему она до сих пор, почти тридцатилетняя женщина, одна, но ее это заботило меньше всего, потому как замуж она не спешила, сначала надо построить сногсшибательную карьеру, чтобы потом можно было спокойно посвятить себя семье и детям, которая даже не маячила пока на горизонте. Катрин вообще мало переживала по пустякам. Вон, ее братья тоже всегда одни, хотя Патрик и предпринимает попытки найти себе девушку и привести ее в дом, но на пороге его всегда ждут Катрин, Томас и Лорд, как трехголовые цербер охраняющие врата Ада, что звался их домом. По большей части девушки разворачивались и уезжали, но некоторые оставались с ними на неделю, но тут старшие брат и сестра включали свое секретное оружие – запирали вторую и третью ванные комнаты и говорили, что в их доме она только одна. Придумывали разные колкости и в результате выживали девочку из дома, за что в скором времени получали новую. Пат имел оригинальное чувство юмора, поэтому, никогда не злился на старших обормотов, а просто делал им все на зло.
- Я хотела стать адвокатом с четырнадцати лет, стала учиться, заниматься перед поступлением, а потом умерла мама и тогда мы остались втроем, на моей шее висел Патрик, поэтому, я могла попрощаться с образованием. Но брат отправил меня в юридическую академию на юге, и я вышла дипломированным специалистом, как теперь принято говорить, - Катрин усмехнулась. Она любила и ненавидела свою работу. Она получала удовольствие от проведенного процесса, но потом ей приходилось выслушивать большое количество угроз, как с одной стороны, так и с другой. Иногда она чувствовала себя Билли Флином, который предпочитал называть за суда цирком. Иногда и Катрин, завидев, кто адвокат с другой стороны, начинала так защищать своего клиента, что однажды добилась для него освобождения, выставив все так, словно он защищался. Именно тогда у нее появился дорогой автомобиль – БМВ М5. Который сейчас, наверняка, отбуксирован на штраф-стоянку около полицейского участка.
- В общем и целом, живу я хорошо, состоятельно. Но в отличие от братьев не хочу покидать город, может, это и неправильно, я прикипела к нему, выросла здесь, да и в Лондоне бывала редко, - Кэт улыбнулась и плеснула в стой бокал еще коньяку. Она не знала, зачем это сделала, но бокал выпила до дна и отставила его обратно.